БУНИН В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: «ОПЯТЬ «ОКАЯННЫЕ ДНИ»

Находясь во Франции, Иван Бунин стал свидетелем Второй мировой войны. Писатель в силу возраста и эмигрантского статуса не принимал участие в боевых действиях, но в полной мере ощутил тяготы этого страшного времени. В дневниках Бунина нашли отражение его размышления о войне и характеристики бытовой жизни оккупированной Франции. Военные годы писатель провёл на юге страны, в прованском городе Грассе.

Осознавая нарастающую агрессию нацистской Германии, Бунин слушал радио каждый день, следил за новостями о боевых действиях, разворачивающихся в разных уголках Европы. Ивана Алексеевича ужасала невиданная ранее жестокость: «Вся Европа ввержена в смертоносные битвы, голод, холод, рабство, муки. <…> Если Германия победит, что с ней будет при той ненависти, которой будут одержимы к ней все эти страны? А если не победит, то дальше и думать страшно за немецкий народ».

10 мая 1940 года нацистская Германия вторглась во Францию, Бельгию, Люксембург и Нидерланды. Уже 22 июня Франция капитулировала. Результатом перемирия стало разделение Франции на оккупационную зону немецких войск (на севере) и марионеточное государство, управляемое режимом Виши (на юге). Формально режим проводил политику нейтралитета, но фактически сотрудничал с нацистской Германией и Японией. Бунин ощутил все тяготы жизни на оккупированной территории: «нищету, дикое одиночество, безвыходность, голод, холод, грязь». Писатель с отчаянием замечал: «Как-то на днях ахнул, вдруг подумав: в первый раз в жизни я живу в завоёванной стране! <…> Кончить дни в Грассе, в нищете, в холоде, в собачьем голоде!». В дневнике он так описал свой обычный обед того времени: «Месиво из тыквы с маленькой дозой картофеля и тёртая сырая репа (белая) – некоторое сходство с тёртой редькой, кушанье очень противное». В шуточном послании соседской девочке Оле Жировой Бунин тоже выразительно воссоздал «трапезу» военных лет:
У моих друзей пируя,
Ел змеиную икру я,
Пил настойку из клопов
И вино из бураков.
Остальное тоже было
Очень вкусно, очень мило:
Суп из наба, фарш из блох
И на жареное – мох.

Однако самым трагичным днём для Бунина стало 22 июня 1941 года, когда он узнал о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. В дневнике Иван Алексеевич отметил: «С новой страницы пишу продолжение этого дня – великое событие – Германия нынче утром объявила войну России – и финны, и румыны уже «вторглись» в «пределы» её. После завтрака (голый суп из протёртого гороха и салат) лёг продолжать читать письма Флобера <…>, как вдруг крик Зурова: «Иван Алексеевич, Германия объявила войну России!». Думал, шутит, но то же закричал снизу и Бахрах. Побежал в столовую к радио – да! Взволнованы мы ужасно».

Больше всего Бунина мучила неизвестность. Он не мог знать наверняка, что происходило на Родине, поскольку сообщения в русской и немецкой прессе часто противоречили друг другу. В дневнике писатель замечал: «Утром в газетах первое русское военное сообщение: будто бы русские уже бьют немцев. Но и немцы говорят, что бьют русских. <…> Ничего не знаем! Все сообщения – с обеих сторон – довольно лживы, хвастливы, русские даются нам в извращённом и сокращённом виде. <…> Да, опять «Окаянные дни»! ».
Пытаясь осмыслить происходящие события, Бунин не раз обращался к одному из своих любимых произведений – роману Льва Толстого «Война и мир». Вскоре писатель понял, что является современником трагедии, аналогов которой нет в истории: «Вся Европа разрушена чудовищно. Прошлая «великая война» была совершенные пустяки». Бунин сравнивал нацистскую агрессию с коллективным безумием: «Озверелые люди продолжают своё дьяволово дело – убийства и разрушение всего, всего! И всё это началось по воле одного человека – разрушение жизни всего земного шара – вернее, того, кто воплотил в себе волю своего народа, которому не должно быть прощения до 77 колена».
Миссию по спасению мира Иван Алексеевич возлагал на Родину: «Битвы в России. Что-то будет? Это главное, главное – судьба всего мира зависит от этого».

В это тяжёлое время Иван Алексеевич больше всего беспокоился не о собственной безопасности, а о судьбе России. Страшные события, происходившие на далёкой Родине, заставили писателя задуматься о возвращении в Советский Союз. В апреле 1943 года Бунин написал в своём дневнике: «Часто думаю о возвращении домой. Доживу ли? И что там встречу?». Бунин признавался, как волновался за Сталина, когда он в ноябре 1943 года летал на международную конференцию в Тегеран. В дневнике писателя есть такая запись: «Нет. Вы подумайте, до чего дошло – Сталин летит в Персию, а я дрожу, чтобы с ним, не дай бог, чего в дороге не случилось!».
Большую радость Бунин испытал, узнав о победе советской армии: «Освобождена уже вся Россия! Совершено истинно гигантское дело! <…> В ночь с 21 на 22, Гитлер, как он любил выражаться, «упал как молния в ночи» на Россию. Ах, не следовало!».

В послевоенные годы писатель снова размышлял о переезде в СССР. Летом 1946 года советское правительство отправило Константина Симонова во Францию с заданием уговорить Бунина вернуться в Россию. Однако миссия завершилась неудачей, причину которой объясняет дневниковая запись Ивана Алексеевича: «Всё думаю, если бы <…> попасть в Россию! А зачем? Старость уцелевших <…>, кладбище всего, чем жил когда-то…».

Творчество Бунина в военные годы не ограничилось написанием дневников. В этот период был создан популярный сборник рассказов о любви «Тёмные аллеи». Приступая к работе над каждым произведением, Бунин ставил своей целью раскрыть секрет женского очарования: «То дивное, несказанно-прекрасное, нечто совершенно особенное во всём земном, что есть тело женщины, никогда не написано никем. Да и не только тело. Надо, надо попытаться. Пытался – выходит гадость, пошлость. Надо найти какие-то другие слова». Нужные слова нашлись, и сборник «Тёмные аллеи» Бунин впоследствии назвал «самым лучшим и самым оригинальным, что написал в жизни».

Вероника Щукина,
кандидат филологических наук,
старший научный сотрудник
Музея имени И.С. Никитина