ВАЛЕНТИН ШУЛЬЧЕВ ПО ПРОЗВИЩУ «ПОЭТ»
ОГОНЬ ЯЗЫКАТЫЙ…
Поэты никогда не врут. Врёт время, а поэты всего лишь точно фиксирует это.
В 1934 году воронежский поэт Валентин Шульчев написал стихотворение, где, немного подражая жесткой образности модного тогда немецкого экспрессионизма, показал азарт, с которым страна погружалась в эпоху Большого террора.
Красками богатыми горя,
широко разбрызгалась заря…
Эту бодрость взяв наперевес,
молодым ветрам наперерез
шли по пышной луговой траве
сорок с лишним человек.
А в руках у каждого – крючок,
на ремне бутыль через плечо,
а бутыль, конечно, не пуста –
жидкий яд на дне, звеня, дрожит –
не резвиться больше, не свистать
расторопным сусликам во ржи…
Рассыпались цепью, порешив
каждый метр обшарить, осмотреть.
Шариком разбухшим, небольшим
в темь норы закрадывалась смерть.
Суслик бился, корчился в тиши,
замуравленный царапал вход,
но хватал за горло и душил
смертоносный сероуглерод.
Ломит ноги. Сотый пот течет…
Жарко. Начинает ныть спина…
Но за нами – глянь через плечо –
молодая, как и мы, страна.
Мутный сумрак поле затопил…
Даль безлунна… Ветер… Тишина…
Восемь тысяч сусличьих могил –
сотня тонн спасенного зерна…
Время хотело покорять природу и быть безжалостным к врагам, и у его певцов лучше всего получались песни о том, что хотелось времени. Валентин Шульчев был именно таким страстным и самозабвенным певцом своего времени. Его поэтическое наследие небольшое – всего три дюжины стихотворений. И во всех них почти нет никаких раздумий и рефлексий, а есть какая-то неиссякаемая заводная удаль. Та самая, что отличала стихи лучших «комсомольских» поэтов тех лет – Бориса Корнилова, Павла Васильева и Ярослава Смелякова.
Валентин Шульчев родился в мае 1914 года на Тамбовщине. Первые стихи написал в педтехникуме, куда поступил сразу после школы. В 19 лет стал студентом-заочником филфака Воронежского пединститута. Одновременно с этим в родном селе Староюрьево в бывшей земской школе, где всю жизнь учительствовал его отец, начинающий поэт стал учить мужиков грамоте, самозабвенно рассказывая им об огненной революции, прокатившейся по его стране. В этой революционной романтике не было никакой дешевой сентиментальности. В его стихах, скорее, звучали лихие, своевольные, подчас даже анархические раскаты.
«Тишина, расстрелянная громом.
Молния сквозь тучи – наугад.
Небо ливнем гулким и весомым
рухнуло на пашни и луга.
На краю весны, в зеленом мае,
дождь упал на рощи и сады,
молодые травы приминая
тяжестью стремительной воды.
И казалось, он, широкий, мглистый,
ни границ не знает, ни застав» …
Вообще в стихах Шульчева много природы. При этом его черноземные пейзажи почти всегда неуклюжи и мрачноваты. Отчасти это дань стихийному «материализму», процветающему в поэзии тех лет. А еще это – эмоциональный фон, позволяющий лирическому герою Шульчева быть не только созерцателем природы, а деятельным участником ее покорения. Иначе – никак нельзя, потому что быть победителем в этом мире – не только социальный идеал тех лет, но и постоянная потребность героя Шульчева. До войны стихи Валентина Шульчева печатались не только в воронежской периодике, но и в солидных столичных журналах «Красной нови», «Новом мире», «Молодой гвардии». «В последнее время В. Шульчев отошел от поэтического шаблона и заговорил своим голосом. Он сумел достичь определенной самостоятельности и новизны», – отмечала критика. Как представляется сейчас, «новизной» в те годы выглядел неказенный романтизм, который неиссякаемо бурлил в крови поэта. И дело здесь не в мировоззрении Шульчева, а, скорее, в его мирочувствовании. В 1939 году Валентин Шульчев окончил пединститут, подал документы в аспирантуру, но так и не был туда принят. Его призвали в армию.
СТИХИ ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА
Свою службу красноармеец Шульчев начал на Дальнем Востоке, откуда присылал на родину стихи, которые по-прежнему регулярно появлялись в воронежских изданиях.
«Сюда вовек не приходили люди.
Здесь горы стынут грудою на груде.
На сотни верст рогатый бурелом.
Тайга. Великовозрастные сосны.
Да волчий вой, тягучий, перекрестный,
да к сумрачной берлоге, напролом,
спешит медведь случайною тропой» …
В 1940 году Валентин Шульчев получил первую премию за лучшие армейские стихи на конкурсе, объявленном окружной военной газетой. А потом началась Великая Отечественная война. Подразделение, в котором служил поэт, было спешно через всю страну брошено на передовую и в августе 1941 года вошло во вновь формируемую после разгрома под Уманью 6-ю общевойсковую армию. Уже в сентябре бойцы этой армии обороняли Донбасс, потом участвовали в форсировании Северского Донца, освобождении Лозовой и, наконец, в мае 1942 года – в печально знаменитом Харьковском сражении. Здесь армия была полностью разбита и прекратила свое существование. Раненый боец Шульчев попал в плен. Всё, что было после – реальность, переплетенная с легендами, обросшая свидетельствами очевидцев, мифами и преданиями.
В 1942-43 годах на территории оккупированных Курской и Орловской областей действовал известный своей дерзостью Дмитровский партизанский отряд. На его счету были десятки пущенных под откос вражеских эшелонов, 12 взорванных мостов, почти 80 тысяч уничтоженных фашистских солдат и офицеров. Однажды партизаны даже выбили фашистов из небольшого районного центра и целый месяц удерживали его, отбивая вражеские атаки. Так вот, среди этих отчаянных «лесных братьев» был знаменитый разведчик, которого все называли «Поэтом».
О нем рассказывали фантастические истории. Будто его взяли в плен тяжелораненым, едва ли не пять раз он ухитрялся бежать из-под охраны, но вновь и вновь попадал к гитлеровцам. Один раз его чуть было не расстреляли, но он опять каким-то образом обманул вражеских солдат. После очередного побега этот человек набрел на партизанский отряд. Его приняли и, поскольку у него была хорошая армейская выучка, включили в группу разведчиков. Большинство пущенных под откос немецких военных эшелонов – было акциями именно этой группы. Но дело не только в этом. «Поэт» писал стихи, за что и получил свое прозвище. Партизаны переписывали их от руки и расклеивали в оккупированных селах. Позже ветераны той боевой группы вспоминали, что все они были в восхищении от творчества «Поэта»: «Мы заучивали его стихи и часто читали друг другу во время боевых операций». «Поэт» писал много. Почти каждый день он читал товарищам по оружию новые частушки, песни, баллады. Однажды сочинил даже партизанский гимн, который отряд сразу сделал своей песней:
«Мсти врагу беспощадно и смело!
Мать-Отчизна, мы слышим твой зов!
В бой выходят за правое дело
Партизаны орловских лесов» …
Но некоторые записи «Поэт» друзьям не показывал. Он хранил их в большой тетради, которую всегда носил с собой. Ее прочитали 21 февраля 1943 года, когда хоронили «Поэта». Это был последний бой их отряда. В тот день советские войска уже выбивали гитлеровцев из окрестных сел и деревень, освобождая орловскую землю. Партизаны решили помочь наступающим частям Красной армии, ударив фашистам в тыл. Отряд вышел из леса и вступил в сражение. В последнее мгновение, когда победа уже была близка, «Поэт» прикрыл раненого товарища, приняв на себя автоматную очередь неожиданно выскочившего из укрытия немца. В тетради, которую нашли в свертке, снятом с груди убитого «Поэта», был дневник его партизанской жизни. «Я очень люблю детей, – признавался своему будущему читателю автор дневника. – Из-за этого и стал учителем. Кончится война, буду в школе преподавать литературу и – писать, писать… Так что вы еще прочтете в каком-нибудь толстом журнале стихи поэта Валентина Шульчева, мои стихи. Обязательно прочтете, вот только кончится война…».
«Я опять припомню и увижу
сталь ружья, зажатую в руке.
И едва поскрипывают лыжи.
И мерцают рельсы вдалеке.
Провода, гудящие при ветре.
Крыши будок – как ребро ножа.
Там стоят на каждом километре
патрули, посты и сторожа.
Только – что они для партизана!
Скрытый ночью мутной, словно дым,
он придет, негаданный, нежданный,
и опять уйдет, неуловим» …
Дмитрий Дьяков
Из книги «Чёрная земля. Литературный слой», Воронеж, 2024.
Публикуется в сокращении.
