МАКСИМ ГОРЬКИЙ В ВОСПОМИНАНИЯХ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА

В мае 1928 года по приглашению Советского правительства, первый раз за 7 лет после отъезда в эмиграцию, Максим Горький приехал в СССР. 27 мая 1928 года, в 22 часа, поезд из Берлина остановился на первой советской станции Негорелое, где Горького на перроне приветствовал митинг. С воодушевлением писателя встречали и на других станциях по пути к Москве, а на площади перед Белорусским вокзалом Горького ждала многотысячная толпа, часть пути до дома писателя несли на руках.
Возвращения Горького ждали многие, среди них и Андрей Платонов. Горький узнал о Платонове еще в 1927 году, когда в Сорренто он получил книги молодых писателей из России. В посылке была и книга Платонова «Епифанские шлюзы». Алексей Максимович упоминал Платонова, как одного из «несомненно, талантливых представителей молодой русской литературы» в письмах к С.Н. Сергееву-Ценскому, И.А. Груздеву, В.В. Иванову.

Из воспоминаний Платонова «Первое свидание с А.М. Горьким» известно, что он встречался с Горьким летом 1928 года в доме жены писателя Е. Пешковой в Машковом переулке. Небольшой очерк об этой встрече был написан Платоновым спустя 10 лет, в 1939 году, но и тогда он вспоминал об этом событии с большим душевным подъемом:
«Я чувствовал себя счастливым, словно моя жизнь возвратилась обратно в детство – в свое лучшее время, в то время, когда образуется на всю жизнь ум и сердце, я чувствовал себя легко, словно без труда исполнилось невыполнимое желание».

В статье Андрей Платонович вспоминал, что в детстве он впервые увидел изображения Горького на обложках дешевых конфет. «Под его изображением обычно была напечатана какая-либо фраза, лозунг из сочинений писателя, например – «Пусть сильнее грянет буря!», или что-то другое», – писал Платонов. «Я всматривался тогда в лицо писателя на конфетной бумажке, читал его мысли и размышлял о нем. Никогда я не надеялся увидеть Горького в действительности и беседовать с ним. Прошли годы. Теперь я видел Горького и даже рассуждал с ним, и он был для меня все таким же, прежним и неизменным, идеальным высшим человеком, каким запечатлелся когда-то в моем детском воображении».

Платонов пришел к Горькому по «литературному делу», как он написал в своих воспоминаниях. Он опоздал на встречу на целый час, однако Горький не высказал неудовольствия по этому поводу. Платонов вспоминал, что разговор с Горьким во многом касался не только литературных, но и технических дел. «Ирригация, добыча торфа, огнестойкое строительство в деревне, электрификация – не менее сильно интересовали А. М. Горького; он достаточно серьезно разбирался в этих предметах и радовался, когда я ему сообщал какие-либо известные мне факты, касающиеся сооружения плотин, постройки небольших сельских электростанций, производства черепицы для покрытий бетонных колец для колодцев, и так далее», – вспоминал Платонов. Также Горький горячо интересовался историей о сожженной кулаками электростанции, которую Платонов описал в своем рассказе «О потухшей лампочке Ильича».

Очевидно, что встреча с Горьким воодушевила Платонова, позволила ему надеяться на то, что Алексей Максимович поможет ему опубликовать роман «Чевенгур» над которым он работал несколько лет. В 1929 году этот роман, который должны были напечатать в издательстве «Федерация», был возвращен писателю. Платонов принес рукопись романа Горькому и оставил ее секретарю писателя с письмом, в котором содержалась просьба прочитать роман и дать ему оценку. «В издательстве говорят, что революция в романе изображена неправильно, что все произведение поймут даже как контрреволюционное. Я же работал совсем с другими чувствами, и теперь не знаю, что делать», – писал Платонов Горькому.

Горький прочитал роман и написал Платонову неутешительное письмо. Он хвалил Платонова за талант и своеобразный язык, однако выражал большое сомнение, что роман будет напечатан, поскольку он, по мнению Горького, «чрезмерно растянут», а «действия в нем стерты». Про героев романа Горький писал: «При всей нежности Вашего отношения к людям, они у Вас окрашены иронически, являются перед читателем не столько революционерами, как «чудаками» и «полоумными». Не утверждаю, что это сделано сознательно, однако это сделано, таково впечатление читателя, то есть – мое. Возможно, что я ошибаюсь».

Больше Андрей Платонов и Максим Горький не встречались. Платонов несколько раз писал Горькому, высылал ему свои произведения с просьбой прочитать и помочь напечатать, но его письма, за редким исключением, оставались без ответа.
Уже после смерти М. Горького в шестом номере журнала «Литературный критик» за 1937 год вышла большая статья Андрея Платонова «Пушкин и Горький», в котором он глубоко и своеобразно анализирует творчество обоих писателей.

Ольга Дворядкина
главный научный сотрудник
Музея имени И.С. Никитина

Посмотреть онлайн-выставку «Максим Горький и Воронеж» можно на сайте музея