ЖИЗНЬ И СУДЬБА ВОРОНЕЖСКОГО ЛЕТОПИСЦА ВЛАДИМИРА КОРАБЛИНОВА

31 июля 1906 года в селе Углянец Воронежского уезда появился на свет прозаик, поэт, художник-график Владимир Александрович Кораблинов, который вот уже больше полувека считается главным воронежским летописцем, основателем местного художественного краеведения.

О Кораблинове в Воронеже пишут много. И писать еще будут долго. Фигура этого человека, собравшего в себя сразу несколько талантов, освещающий его имя ореол сталинского сидельца – привлекают авторов самых противоположных взглядов. Любопытно, что именно Кораблинов остается нравственным авторитетом и для местных государственников, и для местных демократов. И в том видится жизненная справедливость и литературная закономерность: Владимир Александрович Кораблинов прочно занимает в воронежской культуре место нравственного лидера, связавшего своей биографией и творчеством самые разные эпохи и разные имена.
Из воспоминаний Олега Ласунского об этом удивительном человеке:
«Я приходил к Кораблинову с каким-то особым, трепетным чувством. Нет, это не было банальное почтение к патриарху местной писательской братии. Мало что объясняет и мое всегдашнее желание вытянуть из словоохотливого хозяина не известные мне подробности воронежской литературной истории. Сюда влекло что-то иное, отнюдь не эгоистическое. Хотелось, что ли, погреться душою у теплого камелька, сбросить с себя состояние этакой внутренней взъерошенности. Владимир Александрович был по сей части удивительным целителем. Мне казалось: этот пожилой несуетливый человек впитал в себя всю мудрость и совестливость старой русской интеллигенции.
Я близко знал Кораблинова много лет. Сколько было говорено-переговорено! Особенно в последнюю пору: зрение стремительно ухудшалось, читать, а тем более сидеть над рукописью было уже трудно да и просто невозможно. Владимир Александрович мучительно переживал вынужденный «простой». В таких условиях устные рассказы о прошлом становились для него единственным шансом не потерять окончательно творческой формы. Кораблинову требовались вопрошатель и слушатель. В моем лице он их благополучно обрел, и наши беседы длились часами».

«В 1956 году в Москве в издательстве «Молодая гвардия» выходит в свет кораблиновский роман «Жизнь Кольцова», положивший начало широкой известности автора из Воронежа. Роман был экранизирован, был также поставлен спектакль, с огромным успехом прошедший на воронежской и московской сценах. Жизнь Кораблинова как бы обретает второе дыхание. У него теперь статус профессионального писателя, своя квартира в Воронеже, можно оставить годами длившуюся газетную поденщину. После выхода в свет романа о Кольцове, неоднократно затем переизданного, год за годом выходят кораблиновские книги: о природе родного края, о выдающихся событиях на воронежской земле, о великих земляках, о Никитине.

Всероссийскому читателю Кораблинов известен, прежде всего, романами о народных поэтах. Но его творческое наследие – поистине летопись родной земли. «Герасим Кривуша», «Воронежские корабли», «Падре Евфимиус», «Браво, Дуров!», «Прозрение Аполлона», «Алые всадники», «Горы Чижовские»… В его книгах – художественное изображение родного края. Но это отнюдь не краеведческий свод, а художественное размышление о судьбах и именах родной страны. От язычества до недавних времен, от крещения Руси христианским крестом до крещения России революциями и мировыми войнами. В изображении исторического прошлого – какое разнообразие интонаций, ритмик, стилевых начал, изобразительных приемов! Сказовая, народно-поэтическая мелодика «Герасима Кривуши» с фольклорной концовкой; стилизованное под церковнославянскую вязь письмо «Падре Евфимиуса»; публицистически-сдержанное повествование в «Горах Чижовских», перемежаемое эмоционально насыщенными авторскими раздумьями.

«Замечательные книги, читательская признательность, уважение в литературно-писательской среде – казалось бы, все у Владимира Александровича установилось для писательской жизни. Конечно, были свои нелады и житейского, и творческого характера, и цензурные страсти, из-за которых его «Крещение Аполлона» превратилось в «Прозрение Аполлона», а немало страниц было вовсе урезано. Главным же было: он писатель, его книги нужны людям» (Виктор Будаков).Читаешь эти строки и не можешь отделаться от странного ощущения, что именно Владимир Александрович Кораблинов до сих пор незримо берет на себя ответственность и за самые разные исторические эпохи, и за общую воронежскую судьбу, и за память об ушедших, и за славу/бесславие живущих.

Дмитрий Дьяков.